Вы знаете, смерть — это очень страшно. Страшно приезжать в отделение поговорить с врачом, который, наверное, все видел последним, и расписываться за мешок из черного пластика. Когда нас не станет, если не дай Бог, нас не станет в больнице, вся наша жизнь будет запакована вот в такой мешок. По сути, когда мы уходим, от нас остаётся не так уж и много. Одежда, документы, мобильный телефон и непременно зарядка к нему, может быть обручальное кольцо. В редких случаях находят фотографии или сушёные цветы или листья в бумажнике.
Поезда
Я очень люблю поезда. Поезда всегда дают время подумать.
В них мне лучше всего пишется. Примерно половина моей второй книги была написана в пути. Сейчас совершенно не клеится работа над третьей. Может быть, стоит взять билет до Владивостока, запереться в купе и писать? Только я, поезд и текст книги… Вот было бы здорово.
Я в принципе люблю быть в пути, что на машине, что на поезде. Вот только в поезде свободы больше. В поезде от тебя ничего не зависит. Вступая на перрон мы передаём свою судьбу машинисту. Только от него зависит, доберёмся ли мы до пункта назначения или канем в вечность где-то между Москвой и Нижнеудинском.
О Питере
Когда-нибудь, по острой рабочей необходимости, я обязательно поеду в Питер.
Я буду идти по Невскому или гулять по стрелке Васильевского острова и встречу своих давних друзей, сбежавших по целому ряду причин из Москвы. Променявших Московский комфорт на особую атмосферу Питера. Бросивших Московских жён и женившихся на любовницах. Оставивших работу Московского дизайнера ради романтики Питерского Метростроя.
Я спрошу у кого-нибудь из них: «Ну как ты тут?», а он задумчиво обведёт глазами хмурое Питерское небо и ответит: «Хорошо», и немного помолчав добавит: «Как видишь».